В Институте им. Вредена Юлия Ясюлевич работала санитаркой около года. Вся ее жизнь была связана со спортом и к медицине не имела никакого отношения. Юлия окончила Институт им. Лесгафта, была членом сборной СССР по академической гребле. Объехала всю страну.

После замужества и рождения дочки Ксении Юлия оставила большой спорт, который к тому времени развалился вместе со всей страной — это были 90-е годы. Бывшая спортсменка пошла работать в спортивный магазин. Там и проработала многие годы.

— За это время уже выросла я, — рассказывает дочь Ксения. — А она по-прежнему работала в своем магазине. Я знала всех ее коллег с детства, сложился коллектив, который, видимо, трудно было оставить. Но было понимание, что нужно что-то менять в жизни. Вот так мама вместе со своей подругой устроилась санитаркой в Институт им. Вредена. И тут у нее как будто открылось второе дыхание.

— Только устроившись санитаркой в медицинской центр, Юля почувствовала себя по-настоящему счастливой, — говорит муж Юлии Петр. — Она летела на работу как на крыльях. Это необыкновенный, восприимчивый человек, широкая душа, которая всем и всегда помогала.

Про Юлию Ясюлевич и родные, и друзья говорят одними словами: щедрая, доверчивая, жертвенная, отзывчивая… Она и на фотографиях такая же — светлое открытое лицо, лучистый взгляд, мягкая улыбка.

— Мама была очень хорошим человеком, может быть, даже чересчур хорошим для нашего времени, — говорит Ксения. — Ей было сложно сказать «нет», все в семье этим пользовались. Она все время была занята домом, бытом, работой. Ухаживала за больной мамой, она умерла два года назад от рака мозга. Ездила к своему отцу на дачу, помогала ему там. Иногда выбиралась с подругами посмотреть на соревнования по академической гребле — спорт она любила всю свою жизнь.

Прямо из карантина, на который был закрыт в апреле весь Институт им. Вредена, Юлия Ясюлевич была госпитализирована с двусторонней вирусной пневмонией в больницу № 40 в Сестрорецке. Это было 17 апреля.

— В этот день она мне позвонила и сказала, что состояние ее ухудшилось, — рассказывает Петр. — Это был наш последний разговор. Больше она на связь не выходила. Я постоянно звонил в справочную больницы, мне говорили, что состояние тяжелое. На все мои просьбы связаться с лечащим врачом, да и вообще узнать, в каком отделении лежит Юля, мне говорили одно и то же — в случае чего вам позвонят. Накануне смерти Юли я вообще не находил себе места, решил просто ехать в больницу и как-то к ней прорываться — чтобы она знала, что я рядом. А 1 мая со мной связался доктор и сказал, что моей жены больше нет. Я не поверил. На следующий день я опять позвонил в справочную — вдруг какая-то ошибка. Но это была не ошибка.

Юлия Ясюлевич была подключена к аппарату ИВЛ. Близкие уверены, что ее можно было спасти, приди помощь вовремя. Но болезнь затянули до последнего, надеясь, что все обойдется легкими симптомами. Тем более что никакими хроническими заболеваниями женщина не страдала. Но с каждым днем становилось только хуже. Из НИИ им. Вредена ее госпитализировали уже в очень тяжелом состоянии.

— Никто из нас не верил, что мама может умереть, — говорит Ксения. — Она ведь спортсменка, никогда ничем не болела. Я находилась в то время в Таиланде, и до последнего не знала, что мама заболела коронавирусом и находится в больнице. Она скрывала это от меня, боясь меня расстроить. Мы переписывались, и ее последнее сообщение было: «Меня переводят в другую больницу». Это сейчас я знаю, что это значит, — ее перевели в реанимацию, откуда она уже не вышла живой. Но в тот момент я никак не могла поверить в то, что все так закончится. Моя молодая, красивая мама не должна была умереть.