Свой 60-летний юбилей Татьяна Викторовна встретила 15 апреля на работе в Институте им. Вредена. Но отметить с коллегами круглую дату не получилось. Сотни медиков и пациентов из-за вспышки инфекции оказались закрыты на карантин, как потом скажут, самый масштабный в стране.

- 8 апреля ей позвонили с работы и сказали прийти 9-го с вещами как минимум на две недели, - вспоминает Валентина Лютер, дочь Татьяны. - Я была против того, чтобы мама выходила на работу: «Почему ты? Тебе 60 лет!». А она мне говорит: «Мы так решили, что раз я живу одна, то лучше мне остаться на карантине, в случае чего никого не заражу. У остальных семья, дети».

При этом, Татьяна Викторовна по словам дочери очень боялась заразиться ковидом. Еще в марте, как только появились первые сообщения о коронавирусе, на улицу выходила только в маске и перчатках. Однажды в магазине к ней приблизилась женщина без маски и Татьяна Викторовна попросила ее отойти, на что услышала: «Да что с тобой может случиться? Ты еще молодая, выживешь!».

Результатом карантина стало то, что почти весь медперсонал центра во главе с директором переболел ковидом. Получилось, что больные врачи должны были лечить пациентов, многие из которых тоже заболели коронавирусом. Санитарка Татьяна Канкиа, уже сама больная, с высокой температурой еще три дня мыла полы, проводила дезинфекцию помещений, меняла грязное белье, ухаживала за лежачими пациентами. На четвертый день Татьяна Викторовна просто не смогла встать с кровати. Из Института им. Вредена ее забрала скорая и отвезла в больницу № 40 в очень тяжелом состоянии.

- Мама не собиралась умирать, верила, что все будет хорошо. Она даже мне не сказала, что заболела ковидом, не хотела меня расстраивать, зная, что я жду ребенка, - рассказывает Валя. - И какое-то время ей удавалось скрывать от меня свое состояние. Я только по голосу, очень тихому, поняла - происходит что-то не то. КТ показала двустороннее воспаление легких, она сильно кашляла, поднялась температура, началась рвота. Она стала звонить мне все реже и реже. Я сидела и ждала звонка от нее каждый день, разговаривали секунд по 30, ей было трудно разговаривать, и когда мы общались в последний раз, она пообещала сделать все, чтобы выкарабкаться. Потом ее перевели на ИВЛ. А через два дня мне сообщили, что она умерла.

Как написано в медицинском заключении, причиной смерти Татьяны Канкиа стала новая коронавирусная инфекция, интоксикация организма, гепаторенальный синдром (состояние, возникающее при тяжелых поражениях печени и нарушении функции почек вплоть до тяжелой почечной недостаточности).

До того, как устроиться санитаркой в Институт им. Вредена в 2014 году, Татьяна Викторовна много лет работала товароведом в Московском универмаге, потом на фабрике им. Крупской.

Последние годы жила одна. У старшего сына давно была своя семья. Дочь Валя вместе с мужем-военным и сыном уехала в Новосибирск.

- Но мама никогда не жаловалась на одиночество. У нее была работа, которая приносила ей настоящую радость, - говорит Валентина. - Она очень любила свою профессию, коллег и пациентов. Часто принимала благодарности от выздоровевших. Рассказывала об успешных операциях, и вся светилась от гордости за врачей. Мама чувствовала себя сопричастной большому настоящему делу. Мы были очень близки, могли за день созвониться четыре раза. Я знала каждый ее шаг, куда пошла, с кем, что делала.

А еще Татьяна Викторовна любила театры, музеи и прогулки по любимому Петербургу. У нее было очень много подруг. Человек религиозный, несколько раз ездила на Валаам, регулярно посещала часовню Ксении Блаженной на Смоленском кладбище. Жизнь была наполнена людьми, работой, поездками.

- После ее гибели я прилетела в Петербург, зашла в мамину квартиру. Такое ощущение, что она просто вышла на несколько минут. Последний раз мы виделись два года назад. Мама собиралась приехать ко мне в Новосибирск в ноябре, когда у меня родится малыш. Ее младший внук. Но его она не увидит никогда.

Похоронили Татьяну Викторовну Канкиа на Южном кладбище, рядом с ее родителями.